Я так вмиг и опознала: а, да это должен быть важный господин.
Последнее время замечена тенденция роста покупок загородной недвижимости. Людям хочется жить поближе к земле и в своем доме, а не в квартире. Поэтому на рынке строительства так много предложений по продаже коттеджей. Прекрасный
поселок на Новорижском шоссе, это именно то, что вам нужно. Красивые дома со всеми удобствами и маленький участок земли.
Агафья Тихоновна. Ну, а еще кто?
Фекла. А еще Никанор Иванович Анучкин. Это уж такой великатный! а губы, мать моя-малина, совсем малина! такой славный. <Мне, говорит, нужно, чтобы невеста была хороша собой, воспитанная, чтобы и по-французскому умела говорить>. Да, тонкого поведенья человек, немецкая штука! А сам-то такой субтильный, и ножки узенькие, тоненькие.
Агафья Тихоновна. Нет, мне эти субтильные как-то не того... не знаю... Я ничего не вижу в них...
Фекла. А коли хочешь поплотнее, так возьми Ивана Павловича. Уж лучше нельзя выбрать никого. Уж тот, неча сказать, барин так барин: мало в эти двери не войдет,-такой славный.
Агафья Тихоновна. А сколько лет ему?
Фекла. А человек еще молодой: лет пятьдесят, да и пятидесяти еще нет.
Агафья Тихоновна. А фамилия как?
Фекла. А фамилия Иван Павлович Яичница.
Агафья Тихоновна. Это такая фамилия?
Фекла. Фамилия.
Агафья Тихоновна. Ах боже мой, какая фамилия! Послушай, Феклуша, как же это, если я выйду за него замуж и вдруг буду называться Агафья Тихоровна Яичница? Бог знает что такое!
Фекла. И, мать моя, да на Руси есть такие прозвища, что только плюнешь да перекрестишься, коли услышишь. А пожалуй, коли не нравится прозвище, то возьми Балтазара Балтазаровича Жевакина - славный жених.
Агафья Тихоновна. А какие у него волосы?
Фекла. Хорошие волосы.
Агафья Тихоновна. А нос?
Фекла. Э... и нос хороший. Всё на своем месте.
И сам такой славный. Только не погневайся: уж на квартире одна только трубка и стоит, больше ничего нет - никакой мебели.
Агафья Тихоновна. А еще кто?
Фекла. Акинф Степанович Пантелеев, чиновник, титулярный советник, немножко заикается только, зато уж такой скромный.
Арина Пантелеймоновна. Ну что ты все:
чиновник, чиновник! А не любит ли он выпить, вот, мол, что скажи.
Фекла. А пьет, не прекословлю, пьет. Что ж делать, уж он титулярный советник; зато такой тихий, как шелк.
Агафья Тихоновна. Ну нет, я не хочу, чтобы муж у меня был пьяница.
Фекла. Твоя воля, мать моя! Не хочешь одного, возьми другого. Впрочем, что ж такого, что иной раз выпьет лишнее,- ведь не всю же неделю бывает пьян:
иной день выберется и трезвый.
Агафья Тихоновна. Ну, а еще кто?
Фекла. Да есть еще один, да тот только такой...
бог с ним! Эти будут почище.
Агафья Тихоновна. Ну, да кто же он?
Фекла. А не хотелось бы и говорить про него.
Он-то, пожалуй, андворный советник и петлицу носит, да уж на подъем куды тяжел, не выманишь из дому.
Агафья Тихоновна. Ну, а еще кто? Ведь тут только всего пять, а ты говорила шесть.
Фекла. Да неужто тебе еще мало? Смотри ты, как тебя вдруг поразобрало, а ведь давича было испугалась.
Арина Пантелеймоновна. Да что с них, с дворян-то твоих? Хоть их у тебя и шестеро, а, право, купец один станет за всех.
Фекла. А нет, Арина Пантелеймоновна. Дворянин будет почтенней.
Арина Пантелеймоновна. Да что в почтенье-та? А вот Алексей Дмитриевич да в собольей шапке, в санках-то как прокатится...
Фекла. А дворянин-то с аполетой пройдет навстречу, скажет: <Что ты, купчишка? свороти с дороги!>
Или: <Покажи, купчишка, бархату самого лучшего!>
А купец: <Извольте, батюшка!>- <А сними-ка, невежа, шляпу!> - вот что скажет дворянин.
Арина Пантелеймоновна. А купец, если захочет, не даст сукна; а вот дворянин-то и голенькой, и не в чем ходить дворянину!
Фекла. А дворянин зарубит купца.
Арина Пантелеймоновна. А купец пойдет жаловаться в полицию.
Фекла. А дворянин пойдет на купца к сенахтору.
Арина Пантелеймоновна. А купец к губернахтору.
Фекла. А дворянин...
Арина Пантелеймоновна. Врешь, врешь:
дворянин... Губернахтор больше сенахтора! Разносилась с дворянином! а дворянин при случае так же гнет шапку...
В дверях слышен звонок.
Никак, звонит кто-то.
Фекла. Ахти, это они!
Арина Пантелеймоновна. Кто они?
Фекла. Они... кто-нибудь из женихов.
Агафья Тихоновна (вскрикивает). Ух!
Арина Пантелеймоновна. Святые, помилуйте нас, грешных! В комнате совсем не прибрано.
(Схватывает все, что ни есть на столе, и бегает по комнате.) Да салфетка-то, салфетка на столе совсем черная.
Дуняшка, Дуняшка!
Дуняшка является.
Скорее чистую салфетку! (Стаскивает салфетку и мечется по комнате.)
Агафья Тихоновна. Ах, тетушка, как мне быть? Я чуть не в рубашке!
Арина Пантелеймоновна. Ах, мать моя, беги скорей одеваться! (Мечется по комнате.)
Дуняшка приносит салфетку; в дверях звонят.
Беги скажи: <сейчас>!
Дуняшка кричит издалека: <Сейчас!>
Агафья Тихоновна. Тетушка, да ведь платье не выглажено.
Арина Пантелеймоновна. Ах, господи милосердный, не погуби! Надень другое.
Фекла (вбегая). Что ж вы нейдете? Агафья Тихоновна, поскорей, мать моя!
Слышен звонок.
Ахти, а ведь он все дожидается!
Арина Пантелеймоновна. Дуняшка, введи его и проси обождать.
Дуняшка бежит в сени и отворяет дверь. Слышны голоса: <Дома?> - <Дома, пожалуйте в комнату>. Все с любопытством стараются рассмотреть в замочную скважину.
Агафья Тихоновна (вскрикивает). Ах, какой толстый!
Фекла. Идет, идет!
Все бегут опрометью.
ЯВЛЕНИЕ XIV
Иван Павлович Яичница и девчонка.
Девчонка. Погодите здесь. (Уходит.)
Яичница. Пожалуй, пождать - пождем, как бы только не замешкаться. Отлучился ведь только на минутку из департамента. Вдруг вздумает генерал: <А где экзекутор?>-<Невесту пошел выглядывать>. Чтоб не задал он такой невесты... А однако ж, рассмотреть еще раз роспись. (Читает.) <Каменный двухэтажный дом...>
(Подымает глаза вверх и обсматривает комнату.) Есть! (Продолжает читать.) <Флигеля два: флигель на каменном фундаменте, флигель деревянный...> Ну, деревянный плоховат. <Дрожки, сани парные с резьбой, под большой ковер и под малый...> Может быть, такие, что в лом годятся? Старуха, однако ж, уверяет, что первый сорт; хорошо, пусть первый сорт. <Две дюжины серебряных ложек...> Конечно, для дома нужны серебряные ложки. <Две лисьих шубы...> Гм... <Четыре больших пуховика и два малых. (Значительно сжимает губы.)
Шесть пар шелковых и шесть пар ситцевых платьев, два ночных капота, два...> Ну, это статья пустая! <Белье, салфетки...> Это пусть будет, как ей хочется. Впрочем, нужно все это поверить на деле. Теперь, пожалуй, обещают и домы, и экипажи, а как женишься-только и найдешь, что пуховики да перины.
Слышен звонок. Дуняшка бежит впопыхах через комнату отворять дверь. Слышны голоса: <Дома?>-<Дома>.
ЯВЛЕНИЕ XV
Иван Павлович и Анучкин.
Дуняшка. Погодите тут. Они выдут. (Уходит.)
Анучкин раскланивается с Яичницей.
Яичница. Мое почтение!
А н у ч к и н. Не с папенькой ли прелестной хозяйки дома имею честь говорить?
Яичница. Никак нет, вовсе не с папенькой. Я даже еще не имею детей.
А н у ч к и н. Ах,извините! извините!
Яичница (в сторону). Физиогномия этого человека мне что-то подозрительна: чуть ли он не за тем же сюда пришел, за чем и я. (Вслух.) Вы, верно, имеете какую-нибудь надобность к хозяйке дома?
А н у ч к и н. Нет, что ж... надобности никакой нет, а так, зашел с прогулки.
Яичница (в сторону). Врет, врет, с прогулки!
Жениться, подлец,хочет!
Слышен звонок. Дуняшка бежит через комнату отворять дверь.
В сенях голоса: <Дома?>-<Дома>.
ЯВЛЕНИЕ XVI
Те же и Жевакин в сопровождении девчонки.
Ж е в а к и н (девчонке). Пожалуйста, душенька, почисть меня... Пыли-то-, знаешь, на улице попристало немало. Вон там, пожалуйста, сними пушинку. (Поворачивается.) Так! спасибо, душенька. Вот еще, посмотри, там как будто паучок лазит! а на подборах-то сзади ничего нет? Спасибо, родимая! Вон тут еще, кажется.
(Гладит рукою рукав фрака и поглядывает на Анучкина и Ивана Павловича.) Суконце-то ведь аглицкое! Ведь каково носится! В девяносто пятом году, когда была эскадра наша в Сицилий, купил я его еще мичманом и сшил с него мундир; в восемьсот первом, при Павле Петровиче, я был сделан лейтенантом,- сукно было совсем новешенькое; в восемьсот четырнадцатом сделал экспедицию вокруг света, и вот только по швам немного поистерлось; в восемьсот пятнадцатом вышел в отставку, только перелицевал: уж десять лет ношу - до сих пор почти что новый. Благодарю, душенька, м... раскрасоточка! (Делает ей ручку и, подходя к зеркалу, слегка взъерошивает волосы.)
Анучкин. А как, позвольте узнать, Сицилия...
вот вы изволили сказать: Сицилия,- хорошая это земля Сицилия?
Ж е в а к и н. А, прекрасная! Мы тридцать четыре дня там пробыли; вид, я вам доложу, восхитительный!
эдакие горы, эдак деревцо какое-нибудь гранатное, и везде италианочки, такие розанчики, так вот и хочется поцеловать.
А н у ч к и н. И хорошо образованны?
Ж е в а к и н. Превосходным образом! Так образованные, как вот у нас только графини разве. Бывало, пойдешь по улице - ну, русский лейтенант... Натурально, здесь эполеты (показывает на плеча), золотое шитье... и эдак красоточки черномазенькие,- у них ведь возле каждого дома балкончики, и крыши, вот как этот пол, совершенно плоски. Бывало, эдак смотришь, и сидит эдакой розанчик... Ну, натурально, чтобы не ударить лицом в грязь... (Кланяется и размахивает рукою). И она эдак только. (Делает рукою движение.) Натурально, одета: здесь у ней какая-нибудь тафтица, шнуровочка, дамские разные сережки... ну, словом, такой лакомый кусочек...
Анучкин. А как, позвольте еще вам сделать вопрос,-на каком языке изъясняются в Сицилии?
Жевакин. А натурально, все на французском.
Анучкин. И все барышни решительно говорят по-французски?
Жевакин. Все-с решительно. Вы даже, может быть, не поверите тому, что я вам доложу: мы жили тридцать четыре дня, и во все это время ни одного слова я не слыхал от них по-русски.
Анучкин. Ни одного слова?
Жевакин. Ни одного слова. Я не говорю уже о дворянах и прочих синьорах, то есть разных ихних офицерах; но возьмите нарочно простого тамошнего мужика, который перетаскивает на шее всякую дрянь, попробуйте скажите ему: <Дай, братец, хлеба>,-не поймет, ей-богу не поймет; а скажи по-французски: <Dateci del pane> или <portate vino!> *-поймет, и побежит, и точно принесет.
* Дайте хлеба... принесите вина! (итал.)
Иван Павлович. А любопытная, однако ж, как я вижу, должна быть земля эта Сицилия. Вот вы сказали-мужик: что мужик, как он? так ли совершенно, как и русский мужик, широк в плечах и землю пашет, или нет?
Ж е в а к и н. Не могу вам сказать: не заметил, пашут или нет, а вот насчет нюханья табаку, так я вам доложу, что все не только нюхают, а даже за губу-с кладут. Перевозка тоже очень дешева; там все почти вода и везде гондолы... Натурально, сидит эдакая италианочка, такой розанчик, одета: манишечка, платочек...
С нами были и аглицкие офицеры; ну, народ, так же как и наши,- моряки; и сначала, точно, было очень странно: не понимаешь друг друга,- но потом, как хорошо обознакомились, начали свободно понимать: покажешь, бывало, эдак на бутылку или стакан - ну, тотчас и знает, что это значит выпить; приставишь эдак кулак ко рту и скажешь только губами: паф-паф - знает:
трубку выкурить. Вообще, я вам доложу, язык довольно легкий, наши матросы в три дни каких-нибудь стали совершенно понимать друг друга.
Иван Павлович. А преинтересная, как вижу, жизнь в чужих краях. Мне очень приятно сойтись с человеком бывалым. Позвольте узнать: с кем имею честь говорить?
Ж е в а к и н. Жевакин-с, лейтенант в отставке. Позвольте с своей стороны тоже спросить: с кем-с имею счастье изъясняться?
Иван Павлович. В должности экзекутора, Иван Павлович Яичница.
Ж е в а к и н (недослышав). Да, я тоже перекусил.
Дороги-то, знаю, впереди будет довольно, а время холодновато: селедочку съел с хлебцем.
Иван Павлович. Нет, кажется, вы не так поняли: это фамилия моя - Яичница.
Жевакин (кланяясь). Ах, извините! я немножко туговат на ухо. Я, право, думал, что вы изволили сказать, что покушали яичницу.
Иван Павлович. Да что делать? я хотел было уже просить генерала, чтобы позволил называться мне Яичницын, да свои отговорили: говорят, будет похоже на <собачий сын>.
Жевакин. А это, однако ж, бывает. У нас вся третья эскадра, все офицеры и матросы,- все были с престранными фамилиями: Помойкин, Ярыжкин, Перепреев, лейтенант. А один мичман, и даже хороший мичман, был по фамилии просто Дырка. И капитан, бывало: <Эй ты, Дырка, поди сюда!> И, бывало, над ним всегда пошутишь. <Эх ты, дырка эдакой!>-говоришь, бывало, ему.
Слышен в сенях звонок, Фекла бежит через комнату отворять.
Яичница. А, здравствуй, матушка!
Жевакин. Здравствуй; как живешь, душа моя?
А я у ч к и н. Здравствуйте, матушка Фекла Ивановна.
Фекла (бежит впопыхах). Спасибо, отцы мои!
Здорова, здорова. (Отворяет дверь.)
В сенях раздаются голоса: <Дома?> - <Дома>. Потом несколько почти неслышных слов, на которые Фекла отвечает с досадою:
<Смотри ты какой!>
ЯВЛЕНИЕ XVII
Те же, Кочкарев, Подколесин и Фекла.
Кочкарев (Подколесину). Ты помни, только кураж, и больше ничего. (Оглядывается и раскланивается с некоторым изумлением; про себя.) Фу ты, какая куча народу! Это что значит? Уж не женихи ли? (Толкает Феклу и говорит ей тихо.) С которых сторон понабрала ворон, а?
Фекла (вполголоса). Тут тебе ворон нет, все честные люди.
Кочкарев (ей). Гости-то несчитанные, кафтаны общипанные.
Фекла. Гляди налёт на свой полёт, а и похвастаться нечем: шапка в рубль, а щи без круп.
Кочкарев. Небось твои разживные, по дыре в кармане. (Вслух.) Да что она делает теперь? Ведь эта дверь, верно, к ней в спальню? (Подходит к двери.)
Фекла. Бесстыдник! говорят тебе, еще одевается.
Кочкарев. Эка беда! что ж тут такого? Ведь только посмотрю, и больше ничего. (Смотрит в замочную скважину.)
Жевакин. А позвольте мне полюбопытствовать тоже.
Яичница. Позвольте взглянуть мне только один разочек.
Кочкарев (продолжая смотреть). Да ничего не видно, господа. И распознать нельзя, что такое белеет:
женщина или подушка.
Все, однако ж, обступают дверь и продираются взглянуть.
Чш... кто-то идет!
Все отскакивают прочь.
ЯВЛЕНИЕ XVIII
Те же. Арина Пантелеймоновнаи Агафья Тихоновна. Все раскланиваются.
Арина П а н т е л е и м о н о в н а. А по какой причине изволили одолжить посещением?
Яичница. А по газетам узнал я, что желаете вступить в подряды насчет поставки лесу и дров, и потому, находясь в должности экзекутора при казенном месте, я пришел узнать, какого роду лес, в каком количестве и к какому времени можете его поставить.
Арина Пантелеймоновна. Хоть подрядов никаких не берем, а приходу рады. А как по фамилии?
Яичница. Коллежский асессор Иван Павлович Яичница.
Арина Пантелеймоновна. Прошу покорнейше садиться. (Обращается к Жевакину и смотрит на него.) А позвольте узнать...
Жевакин. Я тоже, в газетах вижу объявляют о чем-то: дай-ка, думаю себе, пойду. Погода же показалась хорошею, по дороге везде травка...
Арина Пантелеймоновна. А как-с по фамилии?
Жевакин. А лейтенант морской службы в отставке, Балтазар Балтазаров Жевакин-второй. Был у нас еще другой Жевакин, да тот еще прежде моего вышел
в отставку: был ранен, матушка, под коленком, и пуля так странно прошла, что коленка-то самого не тронула, а по жиле прохватила - как иголкой сшило, так что когда, бывало, стоишь с ним, все кажется, что он хочет тебя коленком сзади ударить.
Арина Пантелеймоновна. А прошу покорнеише садиться. (Обращаясь к Анучкину.) А позвольте узнать, по какой причине?..
А и у ч к и н. По соседству-с. Находясь довольно в близком соседстве...
Арина Пантелеймоновна. Не в доме ли купеческой жены Тулубовой, что насупротив, изволите жить?
А н у ч к и н. Нет, я покамест живу еще на Песках, но имею, однако же, намерение со временем перебраться сюда-с в соседство, в эту часть города.
Арина Пантелеймоновна. А прошу покорнейше садиться. (Обращаясь к. Кочкареву.) А позвольте узнать...
Кочкарев. Да неужли вы меня не узнаете?
(Обращаясь к. Агафье Тихоновне.) И вы также, сударыня?
Агафья Тихоновна. Сколько мне кажется, совсем не видала вас.
Кочкарев. Однако ж припомните. Вы меня, верно, где-нибудь видели.
Агафья Тихоновна. Право, не знаю. Уж разве не у Бирюшкиных ли?
Кочкарев. Именно, у Бирюшкиных.
Агафья Тихоновна. Ах, ведь вы не знаете, с ней ведь история случилась.
Кочкарев. Как же, вышла замуж.
Агафья Тихоновна. Нет, это бы еще хорошо, а то переломила ногу.
Арина Пантелеймоновна. И сильно переломила. Возвращалась довольно поздно домой на дрожках, а кучер-то был пьян и вывалил с дрожек.
Кочкарев. Да то-то я помню, что-то было: или вышла замуж, или переломила ногу.
Арина Пантелеймоновна. А как по фамилии?
Кочкарев. Как же, Илья Фомич Кочкарев, в родстве ведь мы. Жена моя беспрестанно говорит о том... Позвольте, позвольте (берет за руку Подколесина
и подводит его): приятель мой, Подколесин Иван Кузьмич, надворный советник; служит экспедитором, один все дела делает, усовершенствовал отличнейше свою часть.
Арина П антелеймоновна. А как по фамилии?
Кочкарев. Подколесин Иван Кузьмич, Подколесин. Директор так только, для чина поставлен, а все дела он делает, Иван Кузьмич Подколесин.
Арина Пантелеймоновна. Так-с. Прошу покорнейше садиться.
ЯВЛЕНИЕ XIX
Те же и Стариков.
Стариков (кланяясь живо и скоро, по-купечески, и слегка берясь в бока). Здравствуйте, матушка Арина Пантелеевна. Ребята на Гостином дворе сказывали, что продаете шерсть, матушка!
Агафья Тихоновна (отворачиваясь с пренебрежением, вполголоса, но так, что он слышит). Здесь не купеческая лавка.
Стариков. Вона! Аль невпопад пришли? Аль и без нас дело сварили?
Арина Пантелеймоновна. Прошу, прощу, Алексей Дмитриевич; хоть шерсти не продаем, а приходу рады. Прошу покорно садиться.
Все уселись. Молчание.
Яичница. Странная погода нынче: поутру совершенно было похоже на дождик, а теперь как будто и прошло.
Агафья Тихоновна. Да-с, уж эта погода ни на что не похожа: иногда ясно, а в другое время совершенно дождливая. Очень большая неприятность.
Ж е в а к и н. Вот в Сицилии, матушка, мы были с эскадрой в весеннее время,- если пригонять, так выйдет к нашему февралю,- выйдешь, бывало, из дому:
день солнечный, а потом эдак дождик; и смотришь, точно, как будто дождик.
Яичница. Неприятнее всего, когда в такую погоду сидишь один. Женатому человеку совсем другое дело - не скучно; а если в одиночестве - так это просто...
Ж е в а к и н. О, смерть, совершенная смерть!..
А н у ч к и н. Да-с, это можно сказать...
Кочкарев. Какое! Просто терзанье! жизни не будешь рад; не приведи бог испытать такое положение.
Яичница. А как, сударыня, если бы пришлось вам избрать предмет? Позвольте узнать ваш вкус. Извините, что я так прямо. В какой службе, вы полагаете, быть приличнее мужу?
Ж е в а к и н. Хотели ли бы вы, сударыня, иметь мужем человека, знакомого с морскими бурями?
Кочкарев. Нет, нет. Лучший, по моему мнению, муж есть человек, который один почти управляет всем департаментом.
Анучкин. Почему же предубеждение? Зачем вы хотите оказать пренебрежение к человеку, который хотя, конечно, служил в пехотной службе, но умеет, однако ж, ценить обхождение высшего общества.
Яичница. Сударыня, разрешите вы!
Агафья Тихоновна молчит.
Фекла. Отвечай же, мать моя. Скажи им что-нибудь.
Яичница. Как же, матушка?..
Кочкарев. Как же ваше мнение, Агафья Тихоновна?
Фекла (тихо ей). Скажи же, скажи, благодарствую, мол, с моим удовольствием. Не хорошо же так сидеть.
Агафья Тихоновна (тихо). Мне стыдно, право стыдно, я уйду, право уйду. Тетушка, посидите за меня.
Фекла. Ах, не делай этого сраму, не уходи; совсем острамишься. Они невесть что подумают.
Агафья Тихоновна (так же). Нет, право уйду.
Уйду, уйду! (Убегает.)
Фекла и Арнна Пантеленноновна уходят вслед за нею.
ЯВЛЕНИЕ XX
Те же, кроме ушедших.
Яичница. Вот тебе на, и ушли все! Это что значит?
Кочкарев. Что-нибудь, верно, случилось.
Ж е в а к и н. Как-нибудь насчет дамского туалетца... Эдак поправить что-нибудь... манишечку... пришпилить.
Фекла входит. Все к иен навстречу с вопросами: <Что, что такое?>
Кочкарев. Что-нибудь случилось?
Фекла. Как можно, чтобы случилось. Ей-богу, ничего не случилось.
Кочкарев. Да зачем же она вышла?
Фекла. Да пристыдили, потому и вышла; совсем исконфузили, так что не высидела на месте. Просит извинить: ввечеру-де на чашку чаю чтобы пожаловали.
(Уходит.)
Яичница (в сторону). Ох уж эта мне чашка чаю!
Вот за что не люблю сватаний - пойдет возня: сегодня нельзя, да пожалуйте завтра, да еще послезавтра на чашку, да нужно еще подумать. А ведь дело дрянь, ничуть не головоломное. Черт побери, я человек должностной, мне некогда!
Кочкарев (Подколесинд). А ведь хозяйка недурна, а?
Подколесин. Да, недурна.
Жевакин. А ведь хозяечка-то хороша.
Кочкарев (в сторону). Вот черт побери! Этот дурак влюбился. Еще будет мешать, пожалуй. (Вслух.)
Совсем нехороша, совсем нехороша.
Яичница. Нос велик.
Жевакин. Ну, нет, носа я не заметил. Она... эдакой розанчик.
Анучкин. Я сам тоже их мненья. Нет, не то, не то... Я даже думаю, что вряд ли она знакома с обхождением высшего общества. Да и знает ли она еще пофранцузски?
Жевакин. Да что ж вы, смею спросить, не попробовали, не поговорили с ней по-французски? Может быть, и знает.
А н у ч к и н. Вы думаете, я говорю по-французски?
Нет, я не имел счастия воспользоваться таким воспитанием. Мой отец был мерзавец, скотина. Он и не думал меня выучить французскому языку. Я был тогда еще ребенком, меня легко было приучить - стоило только посечь хорошенько, и я бы знал, я бы непременно знал.
Ж е в а к и н. Ну, да теперь же, когда вы не знаете, что ж вам за прибыль, если она...
Анучкин. А нет, нет. Женщина совсем другое дело. Нужно, чтобы она непременно знала, а без того у ней и то, и это... (показывает жестами) - все уж будет не то.
Яичница (в сторону). Ну, об этом заботься кто другой. А я пойду да обсмотрю со двора дом и флигеля: если только все как следует, так сего же вечера добьюсь дела. Эти женишки мне не опасны-народ что-то больно жиденький. Таких невесты не любят.
Ж е в а к и н. Пойти выкурить трубочку. А что, не по дороге ли нам? Вы где, позвольте спросить, живете?
Анучкин. А на Песках, в Петровском переулке.
Ж е в а к и н. Да-с, будет круг: я на острову, в Восемнадцатой линии; а впрочем, все-таки я вас попровожу.
Стариков. Нет, тут что-то спесьевато. Ай припомните потом, Агафья Тихоновна, и нас. С моим почтением, господа! (Кланяется и уходит.)
ЯВЛЕНИЕ XXI
Подколесин н Кочкарев.
Подколесин. А что ж, пойдем и мы.
Кочкарев. Ну что, ведь правда, хозяйка мила?
Подколесин. Да что! мне, признаюсь, она не нравится.
Кочкарев. Вот на! это что? Да ведь ты сам согласился, что она хороша.
Подколесин. Да так, как-то не того: и нос длинный, и по-французски не знает.
...
