Обратная связь Главная страница

Раздел ON-LINE >>
Информация о создателях >>
Услуги >>
Заказ >>
Главная страница >>

Алфавитный список  авторов >>
Алфавитный список  произведений >>

Почтовая    рассылка
Анонсы поступлений и новости сайта
Счетчики и каталоги


Информация и отзывы о компаниях
Цены и качество товаров и услуг в РФ


Раздел: On-line
Автор: 

Искандер Фазиль Абдулович

Название: 

"Сандро из Чегема"

Страницы: [0] [1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11]  [12] [13] [14] [15] [16] [17] [18] [19] [20] [21] [22] [23] [24] [25] [26] [27] [28] [29] [30] [31] [32] [33] [34] [35] [36] [37] [38] [39] [40] [41] [42] [43] [44] [45] [46] [47] [48] [49] [50] [51] [52] [53] [54] [55] [56] [57] [58] [59] [60] [61] [62] [63] [64] [65] [66] [67] [68] [69] [70] [71] [72] [73] [74] [75] [76] [77] [78] [79] [80] [81] [82] [83] [84] [85] [86] [87]

   - Не в лошади дело, - важно сказал председатель, подходя к ним и пожимая всем руки. Он это сказал скорбным голосом и при этом покачал головой с политическим намеком. Милиционер тоже качнул головой, как бы поддерживая знакомую правильность направления мыслей.
   
   В многомиллионном городе при высоком и стабильном предпринимательском росте появляется необходимость в оказании услуги складского хранения. Многие компании просто не имеют физической возможности хранить у себя в офисе столько товара, мебели, личных вещей. Вот и получается, что удобнее воспользоваться такой услугой.
   
   - Как это не в лошади! - удивился Колчерукий. - Что ж он ее спалил вместе с нашим бухгалтером?
   - Да нет! - поморщился Тимур оттого, что Колчерукий путал высокое с низким. - Орех сожгли наши комсомольцы по решению актива...
   Тут он изложил версию преступления Сандро так, как сам ее представлял себе или хотел представить другим. Он сказал, что Сандро, по-видимому, убил бухгалтера и спрятал в дупле, чтобы потом, выбрав удобное время, закопать его где-нибудь подальше, где деревенские собаки и окрестные шакалы не могли бы его откопать. А тут на следующий день комсомольцы предали огню молельный орех, и преступление обнаружилось.
   - А где лошадь? - перебил его Колчерукий.
   - Лошадь, я думаю, он держит где-нибудь в лесу, - сказал председатель.
   - Мы так думаем, - поправил его Махты. Ему уже приходилось напоминать, что он тоже власть, но в Чегеме, как и по всей стране, это забывалось...
   - Надо допросить Сандро и осмотреть место, где найдены кости бухгалтера, - подытожил милиционер.
   - Поедем к ореху, а там и до Сандро рукой подать, - сказал Махты. Председатель попрощался со всеми и ушел в правление. Махты оседлал свою лошадь, которая паслась во дворе сельсовета, и все пятеро выехали в сторону молельного ореха.
   - Об одном прошу, - сказал старший родственник, подъезжая поближе к милиционеру, - не оскверните кости нашего родственника - не надо их щупать там, мерить, лапать...
   Тут милиционер опешил и остановил лошадь.
   - Но я собираюсь, - сказал он, - забрать кости вместе с Сандро...
   - Ты из России приехал или из Кенгурска? - спросил старший родственник и тоже остановил лошадь. К нему подъехал младший родственник и остановился рядом. Теперь все остановили лошадей.
   - Из Кенгурска, - сказал милиционер, краем глаза послеживая за правой рукой младшего родственника. Тот перебросил поводья в левую руку.
   - И ты не знаешь, что абхазец не разбрасывается костями родственника!
   - Знаю, но закон требует кости, чтоб установить труп.
   - Значит, хотите дважды нас опозорить? - спросил старший родственник.
   - Трижды! - поправил его младший. - Убили - раз. Сожгли - два. Кости увозите - три.
   - Да, трижды, - согласился старший родственник, выслушав младшего и посмотрев на милиционера.
   - Не считая лошади, - добавил Колчерукий, оглянувшись. Он был впереди.
   - Не считая, - терпеливо согласился старший.
   - Суд, - сказал милиционер и развел руками.
   - Да, - как бы сочувствуя родственникам, добавил Махты, - у них такой обычай, кости адвокатам показывать. Он тронул лошадь и все поехали.
   - Неужели вы думаете, - после глубокого раздумья сказал старший родственник, - что мы допустим это?
   - Что это? - спросил милиционер.
   - Что ты, гремя костями нашего родственника, поедешь в район?
   - Если туго завязать... - начал было милиционер.
   - Ни слова! - перебил его младший родственник, слегка наезжая на него лошадью.
   - И неужели вы думаете, мы допустим, - продолжал старший, - чтобы его государство судило, а не мы?
   - А почему? - миролюбиво отозвался Махты. - Сейчас государство хорошо судит,
   - Не спорю, - согласился старший родственник, - государство судит неплохо. Но он у нас убил родственника, а не у государства.
   Они выехали из буковой рощи, и, когда тропа пошла по косогору, далеко внизу открылось рыжее кукурузное поле. Отсюда, с тропы, были видны фигурки крестьян, ломающих кукурузу.
   - Э-гей, гей, Кун-таа! - крикнул Махты, остановив лошадь и старательно раздув шею.
   Было видно, как запаздывает звук: люди на кукурузном поле замерли уже после того, как Махты докричал.
   - Эге-гей, чего тебе! - наконец отозвался один из них. Махты снова напружинился и, раздувая шею, закричал:
   - Приходи к Большому ореху! Большому! Большо-муу!
   - Зачем он нам? - спросил милиционер.
   - Он разгребал дупло, - пояснил Махты.
   Они стояли на тропе и смотрели, как далеко внизу фигурки остановились, видно, о чем-то переговаривались. Потом разом все стали подниматься к тропе. Те, что работали, скинув рубали, на ходу одевались и затягивали пояса.
   - Тьфу ты! - сплюнул Махты. - Так и знал, что все попрут. Он прочистил глотку и снова стал кричать, чтобы подымался только Кун-та. Остальные после некоторого раздумья неохотно повернули обратно.
   - Тронули, сам придет, - сказал Махты, и они поехали дальше. Через час пятеро всадников подъехали к молельному ореху. Они спешились у коновязи, а Колчерукий, взяв свою лошадь под уздцы, спустился к роднику.
   - Моя лошадь пить хочет, - пояснил он с нескрываемым эгоцентризмом старого лошадника.
   - Вот здесь лежат его кости, - протянул Махты руку с камчой, указывая на пещеру дупла.
   Оба родственника, скорбно приосанившись, тихо подошли к дуплу. Старший, молча сняв башлык с потной головы и нанося по лбу символические и потому тихие удары ладонью, репетировал будущий ритуал оплакивания. Ударяя по лбу ладонью, он пропел тихим речитативом слова скорби, отчасти прозвучавшие как обещание возмездия.
   Через минуту младший родственник, стоявший за ним, слегка повернул его за плечи и отвел в сторону, где тот, отвернувшись от остальных, утер якобы повлажневшие глаза и неожиданно громко, с видимым облегчением высморкался. После этого он решительно надел на голову башлык в знак перехода из мира скорби в мир действия.
   - Сейчас подойдет свидетель и покажет, как все было, - миролюбиво сказал Махты, как бы притормаживая его решительность.
   - До него мы не имеем права трогать ни одной косточки, - пояснил милиционер, неустанно удивляясь сам и призывая удивляться других таинственному ритуалу следствия.
   - Не пора ли мне пойти за Сандро? - спросил Махты.
   - Нет, - сказал старший родственник, - мы сначала должны посоветоваться... - Он повернулся к Колчерукому; - Ты приехал лошадь поить пли дело делать?
   - Сейчас, - отозвался Колчерукий и, подняв лошадь к коновязи, закинул уздечку за сучок.
   - А что вы хотите с ним делать? - спросил милиционер.
   - Вот мы и решим, - сказал младший родственник.
   - Учтите, я за него отвечаю, - сказал милиционер.
   - Кровь взывает, - сказал младший родственник, пожимая плечами. Оба родственника вместе с Колчеруким отошли шагов на двадцать и стали разговаривать, а потом спорить, время от времени поглядывая на милиционера. Видно было, что младший родственник настроен вес еще воинственно. Милиционер взволнованно похаживал возле дерева, время от времени поглядывая я а них.
   - Клянусь аллахом, они наделают глупостей, - бормотал он, - и меня и себя загубят.
   -- Может, не наделают, - - успокаивал его Махты. Спорящие вошли в азарт, и Колчерукий, уже не обращая внимания на то, что их слышат, громко шлепал здоровой рукой по бедру и кричал:
   - Нельзя! Тем более на глазах у милиционера!
   - Клянусь Нестором Лакобой, - волновался милиционер, слушая эти разговоры, - эти люди меня загубят!
   - Да, но кровь взывает! - не унимался младший родственник. В конце концов Колчерукий сумел успокоить его, дав понять, что убить никогда не поздно, если окажется, что Сандро виноват.
   - Арестуют - потом иди ищи, - сказал младший.
   - Ладно, иди приведи его, - согласился старший, обращаясь к Махты.
   - Я быстро, - ответил тот и заторопился вниз по тропе. Все-таки он боялся, что родственники передумают.
   Через минуту он скрылся за поворотом тропы, а Колчерукий с обоими родственниками и милиционером уселись на траву у подножия ореха.
   - Одно меня смущает в его пользу, - сказал старший родственник, выходя из задумчивости, - если он убил, почему не скрылся?
   - Вот именно, - сказал милиционер, - возьмем в Кенгурск и все выясним.
   - Его или кости? - спросил старший.
   - И его и кости, - ответил милиционер.
   - На кости мы не согласны, - сказал старший, подумав.
   - И Сандро вам и кости - не многовато ли? - добавил младший.
   - Опять двадцать пять! - хлопнул милиционер себя по колену. - Вы мне даете Сандро увезти в живом виде, почему?
   - Потому, что не уверены, что он убил, - сказал старший.
   - Если вы не уверены, что убил Сандро, почему вы уверены, что это кости вашего бухгалтера?
   - Тоже верно, - согласился старший.
   - А если ваш бухгалтер сбежал куда-то с деньгами?
   - Конечно, дай бог, - сказал старший.
   - Эх, дуралей, - вздохнул Колчерукий, - говорил я ему -- продай лошадь.
   - Зачем каркаешь, Колчерукий, - сказал младший, - может, он и в самом деле сбежал.
   - Тогда нам лошади никогда не увидеть, - вздохнул Колчерукий, - - но если его убил Сандро, лошадь где-то поблизости.
   - Нет, - снова заупрямился старший, - и Сандро и кости отдавать вам будет многовато.
   - Опять двадцать пять! - хлопнул милиционер себя по колену. - Мы же договорились?
   - А вдруг он убил?
   - Вот там и выяснят, - сказал милиционер, - в городе сейчас такие доктора есть - посмотрят на любую кость человека и сразу говорят имя и фамилию ее бывшего владельца.
   - Знаю, слыхал, - согласился старший, - но боюсь, осквернят.
   - Ничего не сделается с костями твоего бухгалтера, - сказал милиционер.
   - Значит, ты думаешь, все-таки это он? - встрепенулся старший.
   - О, аллах, - вздохнул милиционер, - я ничего не думаю. На тропе появились люди. Впереди шел Кунта с мотыгой на плече, за ним шел дядя Сандро, похлестывая камчой, а за ним - председатель сельсовета.
   - Я их на дороге застал, - сказал он, стараясь угадать, как будут вести себя родственники бухгалтера.
   Увидев Сандро, они оба встали в позу, выражающую воинственную непреклонность.
   - А я решил, - сказал Кунта, добродушно улыбаясь, - все равно вам Сандро понадобится, вот и зашел.
   - Остановись, Сандро, между нами - кровь! -, сказал старший, а младший засунул руку в карман галифе.
   - Клянусь хлебом-солью моего отца, - торжественно сказал дядя Сандро, - а хлеб-соль моего отца, как вы знаете, чего-то стоит...
   - Ему цены нет, - подтвердил старший.
   -....Так вот, клянусь хлебом-солью, что между нами крови нет. Стало тихо. Все ждали, что скажет старший родственник.
   - Пока верим, - сказал он. Младший вынул руку из кармана.
   - Вот и хорошо, - обрадовался милиционер, - вот это по-нашему, по-советски, а ты, - обратился он к Кунте, - расскажи, как было.
   Кунта, помаргивая своими птичьими ресницами над бледными голубыми глазами, все смотрел на Колчерукого.
   - Сдается мне, что Кунта собирается менять свой горб на мою колчерукую, - сказал Колчерукий.
   - Это от бога, это не меняют, - серьезно ответил Кунта, - но я тебя сначала не признал.
   - Так я теперь кумхозник! - закричал Колчерукий. - Говорят, у меня в кумхозе рука расцветет, как ты думаешь, Кунта?
   - Они говорят, к лучшему, посмотрим, - все так же серьезно ответил Кунта и снял мотыгу с плеча.
   - Да ты дело рассказывай! - перебил его председатель сельсовета.
   - Мы пришли сюда, - начал Кунта, положив руку на мотыгу, как на посох, - хотели посмотреть, что стало с нашим великаном. Приходим, а он еще дымит. Тут Датико садится и говорит: "Кунта, разгреби-ка золу, посмотрим, что стало с котлом: расплавился или лопнул". А Сико уселся, вот где Колчерукнй сейчас стоит, и стал цигарку крутить, приговаривая: "Что мне в этом кумхозе нравится, так это перекур".
   - Да ты дело говори, - снова перебил его Махты.
   Продолжая рассказывать, Кунта стал мотыгой разгребать в дупле золу и выгребать попадающиеся кости. Милиционер наклонился и осторожно стал складывать из этих костей скелет, громко объясняя свои действия и иногда меняя расположение костей. Кунта осторожно выкатил черепную коробку и милиционер приладил ее к месту.
   - Похоже? - спросил он, приподымаясь и почему-то заглядывая в глаза дяде Сандро. Дядя Сандро выдержал его взгляд и пожал плечами. Родственники тоже пожали плечами.
   - Не знаю, не знаю, - сказал старший, брезгливо выпятив губу в знак чужеродности скелета и в то же время, на всякий случай, скорбя глазами. Колчерукий наклонился и приподнял череп.
   - Осторожно, не доломай, - сказал старший родственник.
   - Куда уж доламывать, - ответил Колчерукий, вглядываясь в череп буравчиками глаз, - клянусь аллахом, кроме лысости, ничего общего с нашим бухгалтером.
   - Дай бог, - сказал старший родственник.
   Тут дядя Сандро рассказал по просьбе милиционера все, что он знал о бухгалтере, и всех пригласил в дом. Старший родственник заартачился было, но Колчерукий опять его переупрямил.
   - Мы в дом по войдем, - сказал он, садясь на лошадь, - во дворе прпмем хлеб-соль и поедем дальше.
   - А если кровь воззовет? - спросил старший.
   - Если воззовет, услышим, - отвечал ему Колчерукий, выезжая на тропу, - не глухие, слава богу.
   Теперь все подымались по тропе. Впереди Колчерукий, сзади дядя Сандро с милиционером, державшим коня под уздцы, следом остальные. Шествие замыкал Кунта. В одной руке он держал свою мотыгу, в другой плащ милиционера с вложенными в него костями неизвестного.
   Милиционер для очистки совести по дороге пытался запутать дядю Сандро, но дядя Сандро по давался На все вопросы он отвечал, спокойно пощелкивая камчой по голенищу сапога.
   - Не обижайся, Сандро, - сказал ому милиционер, - я должен отвезти тебя в райцентр... Председатель тебя подозревает...
   - С удовольствием поеду, - отвечал дядя Сандро, - тем более что я его тоже подозреваю.
   - В чем? - спросил милиционер.
   - Думаю, что это он сам или через своих комсомольцев подкинул кости.
   - Сандро, - откликнулся Махты, - зачем ты при мне говоришь такое о председателе? В какое положение ты меня ставишь?
   - Я и при нем скажу, - отвечал дядя Сандро и, ускорив шаги, открыл ворота во двор своего дома. Все столпились у ворот, решая, кому въехать первым. Наконец первым въехал старший родственник, потом Колчерукий, потом остальные. Председатель сельсовета было заупрямился, но потом слабость взяла верх, и он согласился. Он почувствовал, что с классовой точки зрения сейчас некрасиво принимать угощение в доме дяди Сандро, но он так за это время проголодался, а в этом доме умели угостить, и он въехал. Ничего, подумал он, в крайнем случае скажу председателю, что я хотел до конца выяснить все их планы.
   Колчерукий, въехав во двор, разогнал лошадь и от избытка чувств поставил ее на дыбы. Старший родственник, глядя на него, скорбно покачал головой, давая знать, что он слишком забывает о траурно-карательном замысле, если не смысле их маленькой экспедиции.
   В знак того, что трапеза принимается на ходу, стол накрыли на дворе, стульев не выносили - ели и пили стоя.
   Говорят, не бойся гостя сидящего, а бойся гостя стоящего. Тем более пьющего стоя, ибо желудок такого гостя, как хорошо расправленный бурдюк, делается значительно вместительней.
   Солнце уже садилось за гору, когда гости отвалились от стола.
   Мать Сандро выдала милиционеру хурджин, куда он выложил кости неизвестного, обмотав каждую из них клочьями сена. По предложению старшего родственника, череп не только обмотали сеном, но и плотно набили его изнутри для прочности.
   - Не означает ли это, - сказал Колчерукий, имея в виду способ упаковки черепа, - что вы оскорбляете нашего бухгалтера?
   - Не означает, - отвечал старший родственник, не склонный предаваться шуткам на эту тему.
   Мать, сестры, двое младших братьев провожали гостей до развилья тропы, где милиционер и дядя Сандро направились по тропе, ведущей в Кенгурск, а остальные - к себе в село Анхара.
   - Сандро, не забудь вернуть хурджин, когда будешь ехать обратно, - сказала мать на прощанье.
   - На рысь не переходите, прошу вас! - крикнул старший родственник, поворачивая коня.
   - Не бойся, - ответил милиционер, похлопав рукой хурджин, притороченный к седлу. Они уже было отъехали, когда обернулся Колчерукий.
   - Сандро, - крикнул он, - по дороге, как увидишь дуплистое дерево, так стучи в него, авось что-нибудь выстучишь для начальства.
   Посмеялись и разъехались в разные стороны. Стройная высокая фигура дяди Сандро, затянутая в черкеску, рядом с маленьким милиционером - это никак не выражало их истинных социальных отношений. Скорее всего, он был похож на кавалерийского офицера, может быть из "дикой дивизии", едущего рядом со своим денщиком.
   * * *
   В райцентре, несмотря на устные протесты, дядю Сандро посадили в местную тюрьму, созданную на базе местной крепости. Следователь милиции несколько раз вызывал дядю Сандро на допрос, но тот ничего толком по поводу убийства бухгалтера не мог сообщить. Он упирал на то, что председатель колхоза нарушил решение райкомовской комиссии и сжег молельный орех. Вероятно, говорил он, после незаконного сожжения дерева, ночью он сам или через своих комсомольцев, подбросил эти кости в дупло.
   - Тогда скажи, где бухгалтер? - ловил его сделок л ТРЛЬ.
   - Не знаю, - отвечал дядя Сандро, - он посидел со мной часок и уехал.
   - Тогда скажи, о чем он говорил? - настаивал следователь.
   - Он говорил, - отвечал дядя Сандро, - что облысел на учебе, а счастья не видит.
   Так следователь несколько раз допрашивал дядю Сандро и, записи в нее его ответы, снова отправлял его в тюрьму. Поняв, что ответы его приносят пользу только следователю, а ему самому никакой пользы не приносят, дядя Сандро замолчал.
   На отказ дяди Сандро говорить с ним следователь не обиделся.
   - Ну, тогда просто так посиди, - сказал ему следователь, - а я потихоньку буду собирать на тебя материал.
   - А побыстрей нельзя? - спросил дядя Сандро,
   - А куда спешить? - ответил следователь.
   - Я-то не спешу, - сказал дядя Сандро, - но перед родственниками неудобно.
   - Почему? - удивился следователь.
   - Я же у них свою лошадь оставил, - разъяснил дядя Сандро, - вот они и не знают, то ли ждать меня, то ли отправлять лошадь назад.
   - Хорошо, - хитрил следователь, - про бухгалтера не спрашиваю... Скажи, где его лошадь, а я скажу, как быть с твоей лошадью.
   - Не знаю, - отвечал дядя Сандро, не давая себя поймать.
   - Тогда посиди еще, - заключил следователь.
   В те годы, по словам очевидцев, в кенгурийской районной тюрьме сиделось совсем неплохо. Правда, через несколько лет порядки в ней резко изменились, но тогда еще жить можно было.
   Например, с родственниками можно было запросто переговариваться через бойницы. Близко не подпускали, а так, метров за двадцать, за тридцать, пожалуйста, говори сколько хочешь - если, конечно, твой родственник не тугоух. Да тугоухие и сами не приходили, потому что знали об этом, а если им не терпелось поговорить со своим арестантом, они приводили с собой какого-нибудь родственника поушастей и переговаривались через него.
   Передачи можно было получать, когда захочешь, потому что все надзиратели имели свою хорошую долю с этих передач. Так что передачи поощрялись. А если попадался хороший дежурный, то и вино можно было получить, но только не в бутылках, а в бурдючках. В бутылке даже молоко нельзя было получить, потому что бутылки запрещались как острые предметы.
   Вообще-то, вино, конечно, запрещалось. Но начальник тюрьмы запретил его выдавать только не умеющим пить буянам. Одно время под влиянием доноса, написанного одним из буянов, он совсем запретил выдавать вино, но тогда родственники, приносившие передачи, тоже перестали приносить вино, что сильно не понравилось дежурным надзирателям, переставшим получать свою долю. Тогда начальник тюрьмы махнул на это рукой и только велел всех завистливых буянов пересадить в одну камеру, чтобы они не растравляли себя бессмысленной завистью.
   Одним словом, жить тогда в тюрьме можно было. Во всяком случае, в кенгурийской тюрьме. Но все-таки через месяц дядя Сандро здорово заскучал, потому что тюрьма, хоть и с кенгурийскими удобствами, она все-таки тюрьма. К тому же товарищи по камере, в которой он сидел, стали по второму разу рассказывать случаи из своей небогатой жизни, и дядя Сандро понял, что надо что-то делать.
   Но он так и не придумал, что делать, потому что в один вз этих дней, когда он особенно скучал, в камеру вошел надзиратель и рассказал новость. Он рассказал, что лошадь бухгалтера вернулась домой и сейчас стоит у его родителей на привязи, и они с нее глаз не спускают.
   Весть эта сильно взволновала дядю Сандро, и он потребовал свидания со своим следователем.
   - Да, да, - согласился следователь, - мы об этом уже внаем, но ведь тебя обвиняют в убийстве бухгалтера, а не его лошади.
   - Раз нашлась лошадь, найдется и бухгалтер, - уверенно ответил дядя Сандро.
   - Найдется, тогда посмотрим, - уклончиво обнадежил его следователь, Дядю Сандро снова увели в камеру. На следующий день тот же надзиратель принес еще более радостную весть Оказывается, через двое суток после прихода лошади по ее следам в деревню пришел пастух-адыгеец и стал требовать лошадь. Его заманили в правление колхоза и там разоружили и заперли, после чего он сознался, что лошадь эту он купил у лысого человека - по всем признакам, колхозного бухгалтера.
   - Тогда куда делся наш бухгалтер? - спросили у него.
   - Спустился в Россию, - ответил он.
   Дядя Сандро опять заволновался и потребовал, чтобы его отвели к следователю. Но следователь принять его отказался, хотя велел ему передать через дежурного, что все это он уже знает.
   Через неделю тот же неугомонный надзиратель, которого правильнее было бы назвать глашатаем, принес еще более замечательную весть. Оказывается, бухгалтера накрыли в ставропольском привокзальном ресторане с неизвестной женщиной, которая после допроса созналась, что она коридорная краснодарского Дома колхозников.
   - Обоих везут сюда, - сказал надзиратель, - теперь твоя судьба решена.
   Дядя Сандро снова затребовал встречи со следователем, но ему опять отказали в законной просьбе. Тогда он решил действовать народным средством. Он передал на волю, чтобы кто-нибудь из стоящих людей как следует пуганул следователя.
   Выбор пал на Колчерукого. То ли потому, что он в самом деле был уважаемым человеком, пользующимся общественным доверием, то ли потому, что он уже принимал участие в судьбе дяди Сандро, теперь уже неизвестно. Скорее всего, и то и другое.
   В один прекрасный день он появился в райцентре на лошади бухгалтера и при встрече со знакомыми людьми говорил, что ему поручено приискать нового следователя.
   - А что же старый? - спрашивали у него.
   - Начинает пованивать, - отвечал он, косясь на солнце,-- нам бы посвежее кого.
   Сначала следователь, когда ему первый раз сказали, что Колчерукий появился в райцентре и говорит такие странные слова, махнул рукой, мол, пусть болтает. Но когда ему еще несколько человек об этом же сказали, да еще прибавили, что Колчерукий приехал не на своей лошади, а на лошади арестованного бухгалтера, следователь занервничал, он понял, что это намек; и притом опасный.
   - А в райкоме что говорят? - спросил он у человека, последним встречавшего Колчерукого.
   - Кажется, пока еще не знают, - отвечал тот.
   - А сейчас где Колчерукий? - спросил следователь, все еще надеясь, что беду пронесет.
   - В сторону тюрьмы поехал, - отвечал тот.
   Тюрьма находилась у выезда из Кенгурска, и следователь не знал, радоваться ему или надо что-то предпринимать: то ли Колчерукий, угомонившись, выехал из Кенгурска, то ли еще что-нибудь надумал.
   Тут ему позвонил начальник милиции, и следователь, взяв трубку, побледнел. Оказывается, начальнику милиции позвонил начальник тюрьмы и сказал, что Колчерукий только что проехал мимо тюрьмы и, крикнув своим громовым голосом: "Крепитесь, ребята!" - ускакал в сторону своей деревни. Начальник тюрьмы советовал начальнику милиции послать вдогон ему наряд верховых милиционеров с тем, чтобы задержать его и выяснить, что он хотел этим сказать. Начальник милиции отклонил предложение начальника тюрьмы, но, зная о том, что Колчерукий приехал на лошади бухгалтера, дал следователю нагоняй за нечеткое ведение дела.
   Следователь немедленно вызвал дядю Сандро на допрос.
   - Только не говори, что не ты послал Колчерукого! - в сильнейшем волнении произнес он, увидев его.
   - Я пока ничего не говорю, - отвечал дядя Сандро спокойно. То ли Колчерукий его успокоил своим бодрящим лозунгом, то ли он, увидев взволнованного следователя, понял, что правда побеждает,
   - Что он этим хотел сказать? - стал допытываться следователь, но дядя Сандро был спокоен и непреклонен.
   - "Не падайте духом" - вот что хотел сказать, - отвечал дядя Сандро.
   - А если это проходит как призыв к сопротивлению властям? - сказал следователь, удивляясь твердости и спокойствию дяди Сандро.
   - Не проходит, - сухо отвечал ему дядя Сандро, и следователь понял, что надо переходить на более сговорчивый тон.
   Интересно, что через множество лет, во время войны, когда Колчерукого привлекли (читай главу "Колчерукий", где, впрочем, об этом ничего не говорится) к ответственности за то, что он пересадил тунговое дерево с колхозного поля на свою фиктивную могилу, ему напомнили об этом случае, но Колчерукий сделал вид, что ничего не помнит.
   - Я знаю, что ты не убивал бухгалтера, - говорил следователь дяде Сандро, перейдя на более миролюбивый тон, - но войди и ты в мое положение.
   - Ты меня посадил, и я должен входить в твое положение?
   - Но ведь все-таки кости нашли в твоем дупле?
   - Председатель подбросил, - твердо держался дядя Сандро взятой линии, - или сам или через своих комсомольцев.
   - Это еще надо доказать, - сказал следователь.
   - Отпусти - докажу, - обещал дядя Сандро.
   - В том-то и дело, что не могу, - вздохнул следователь, - я бы тебя отпустил, но в газете уже написали об этом... Приходил тут один из "Кенгурийской нови". Он написал, что ты убил бухгалтера, как несмирившийся сын смирившегося кулака.
   - Но ведь бухгалтер жив? - удивился дядя Сандро.
   - Это верно, - вздохнул следователь, - и мы его осудим как растратчика. Но если тебя сейчас отпустить, получится, что газета ошиблась. Как ни лукав был дядя Сандро, а все-таки такие хитрости не понимал.
   - Сколько штук этой газеты выходит? - спросил он.
   - Десять тысяч, - ответил следователь.
   - И во всех так написано? (Позже, рассказывая об этом случае, дядя Сандро говорил, что он придурялся; сейчас трудно сказать, правда ли это, во всяком случае, усердным читателем газет он и сейчас не выглядит).
   - Во всех, - отвечал следователь.
   - Сколько стоит одна газета? - спросил дядя Сандро.
   - Две копейки.
   - Мой отец заплатит пять копеек за каждую штуку! Мы их все соберем и сожжем! - сказал дядя Сандро с большим подъемом.
   - Газету сжигать нельзя, - покачал головой следователь.
   - А молельный орех можно? - спросил дядя Сандро. На это следователь ничего не ответил. Некоторое время они оба молчали, и призрак истины витал между ними. Но тут скрипнула дверь, и призрак истины исчез. Дежурный милиционер всунул голову в кабинет и, таким образом напомнив о себе, снова закрыл дверь. Это было его третье напоминание в течение допроса. Дело в том, что по принятому у нас обычаю человек, которого милиционер водит на допрос, на обратном пути должен зайти куда-нибудь и угостить его. Вот он и напоминал о себе.
   - Сандро, - сказал следователь после некоторого раздумья, - ты уйми Колчерукого, а я сделаю для тебя все, что могу, как только улягутся разговоры вокруг этого дела.
   - Унять, конечно, можно, - отвечал дядя Сандро, - если и ты с нами по-хорошему, почему бы не унять.
   С этими словами он вышел из кабинета в коридор, где сопровождавший его милиционер встретил его протяжным вздохом.
   - Сам мучаюсь и тебя замучит, - ответил ему дядя Сандро на вздох.
   - Не в этом дело - закрыть могут, - скромно ответил ему милиционер, и они двинулись к выходу.
   * * *
   Неизвестно, чем бы все это кончилось и скоро ли вышел бы дядя Сандро из гостеприимных стен кенгурийской тюрьмы, если б не помог случай, а вернее, неутолимая любознательность Нестора Лакоба.
   В этот день Нестор Аполлонович, приехав в райцентр, просматривал списки зажиточных крестьян, вступивших в колхоз в этом районе. В списках был и отец дяди Сандро. Он-то и привлек внимание Нестора Аполлоновича. По данным этого списка получалось, что Хабуг вместе со всяким другим добром сдал в колхоз четырех верблюдов. Нестор Аполлонович пытался уточнить у местного руководства, откуда у этого жителя горной Абхазии оказались верблюды. Районные руководители не могли ничего вразумительного ответить по этому поводу. Они сказали, что сами верблюдов не видели, потому что не было указания заинтересоваться ими, но чегемские списки заверены председателем колхоза и сельсовета.
   Нестор Аполлонович не любил всякие неясности и велел сейчас же снарядить человека в Чегем, чтобы тот выяснил, откуда там появились верблюды, и, если можно, пригнал их в Кенгурск с тем, чтобы потом перегнать их в Мухус как необычное в наших краях животное.
   Снова снарядили верхового милиционера, того, что привез дядю Сандро. Милиционер уже выехал из Кенгурска, когда его догнал родственник дяди Сандро верхом на его лошади.
   - Прошу как брата, отгони мне эту лошадь, - сказал родственник, подъезжая к нему.
   Милиционеру страшно неохота было отгонять лошадь дяди Сандро. Он вообще не собирался туда заезжать. Он собирался заехать в сельсовет, узнать насчет верблюдов и вернуться. А тут получалось как-то не вполне красиво - увез всадника, привез лошадь. Ему до того неохота было выполнять это поручение, что он сразу же сообразил, что делать.
   - А я вообще туда не еду, - сказал он родственнику и вернулся в милицию. Он вернулся к начальнику милиции и сказал, что раз Сандро сидит в тюрьме, можно вообще не ехать в Чегем, а спросить у него насчет верблюдов.
   Начальник милиции связался с райкомом, а товарищи из райкома передали Нестору Аполлоновичу, что в местной тюрьме находится сын Хабуга, обвиненный в убийстве бухгалтера, который впоследствии оказался живым растратчиком и сейчас находится под стражей.
   - Так давайте его сюда! - сказал Нестор Аполлонович. Дядю Сандро срочно привезли к начальнику милиции, выдали гражданскую одежду и объявили, что его хочет видеть сам Нестор Аполлонович. Зачем хочет видеть - не сказали, чтобы он не успел ничего придумать, если захочет соврать.
   - Пока не вымою голову, не побреюсь, не приведу в порядок костюма - не явлюсь! - решительно предъявил дядя Сандро верноподданный ультиматум.
   - Правильно, - согласился начальник милиции и обернулся к своему помощнику, - обслужите его.
   И его обслужили. Пока дядя Сандро мыл голову под умывальником самого начальника милиции, а помощник поливал ему горячую воду, был срочно вызван лучший районный парикмахер, который брил и стриг на дому живых начальников и знатных покойников.
   Через час дядя Сандро, затянутый в черкеску, в сверкающих сапогах предстал перед глазами Нестора Аполлоневича, исполненный сдержанной почтительности.
   Нестор Аполлонович в это время вместе с друзьями и сподвижниками обедал в единственном кабинете единственного ресторана этого, тогда еще незначительного райцентра. Говорят, вид дяди Сандро ему очень понравился.
   - Настоящий абхазец и в тюрьме держится соколом, - сказал Нестор Аполлонович, глядя на него.
   - Тем более когда недавно посажен, - вставил дядя Сандро. Нестор Аполлонович вопросительно посмотрел на начальника милиции, и тот, быстро наклонившись, зашептал ему что-то на ухо.
   - Газета... газета.. - только и мог уловить дядя Сандро. Судя по выражению лица Нестора Аполлоновича и его благосклонным кивкам, ничего плохого его не ожидало.
   - Я думаю, - сказал Нестор Аполлонович, отстранясь от начальника милиции и глядя на дядю Сандро, - мы тебе поможем, если ты скажешь, откуда у тебя верблюды?
   - Какие верблюды? - спросил дядя Сандро, стараясь понять, о чем идет речь.
   Лакоба нахмурился. Вся эта история начинала ему не нравиться.
   - Записано, что твой отец сдал в колхоз пятьсот голов мелкого рогатого скота, пять коров и четыре верблюда.
   - Четыре мула! - радостно догадался дядя Сандро. - У нас было пять мулов... Отец одного оставил, потому что привык на нем ездить.
   - Почему же записаны верблюды, - удивился Нестор Аполлонович.
   - Наверное, - сказал дядя Сандро, - комсомолец, который записывал, не знал, как по-русски пишется "мул" и записал их как верблюдов.
...
Страницы: [0] [1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11]  [12] [13] [14] [15] [16] [17] [18] [19] [20] [21] [22] [23] [24] [25] [26] [27] [28] [29] [30] [31] [32] [33] [34] [35] [36] [37] [38] [39] [40] [41] [42] [43] [44] [45] [46] [47] [48] [49] [50] [51] [52] [53] [54] [55] [56] [57] [58] [59] [60] [61] [62] [63] [64] [65] [66] [67] [68] [69] [70] [71] [72] [73] [74] [75] [76] [77] [78] [79] [80] [81] [82] [83] [84] [85] [86] [87]

Обратная связь Главная страница

Copyright © 2010.
ЗАО АСУ-Импульс.

Пишите нам по адресу : info@e-kniga.ru